Николай Носов. Фантазёры

Мишу́тка и Ста́сик сиде́ли в саду́ на скаме́йке и разгова́ривали. Mishutka and Stasik (short names for Mikhail and Stanislav) were sitting in the garden on a bench and talking. То́лько они́ разгова́ривали не про́сто, как други́е ребя́та, (but) only they were not just talking like other kids а расска́зывали друг дру́гу ра́зные небыли́цы, but were telling each other various tall tales  как бу́дто пошли́ на спор, кто кого́ переврёт as if they made a bet who will lie the best.
– Ско́лько тебе́ лет? – спра́шивает Мишу́тка. “How old are you?” Mishutka asks.
– Девяно́сто пять. А тебе́? “Ninety five. And you?”
– А мне сто со́рок. “And I am 140.” Зна́ешь, – говори́т Мишу́тка, – ра́ньше я был большо́й-большо́й, как дя́дя Боря “You know” says Mishutka “I used to be really big like uncle Boris, а пото́м сде́лался ма́ленький and then I got little.”

Мишутка и Стасик сидели в саду на скамейке и разговаривали. Только они разговаривали не просто, как другие ребята, а рассказывали друг другу разные небылицы, будто пошли на спор, кто кого переврет.
– Сколько тебе лет? – спрашивает Мишутка.
– Девяносто пять. А тебе?
– А мне сто сорок. Знаешь, – говорит Мишутка, – раньше я был большой-большой, как дядя Боря, а потом сделался маленький.

– А я, – говори́т Ста́сик, – снача́ла был ма́ленький, а пото́м вы́рос большо́й, а пото́м сно́ва стал ма́ленький, а тепе́рь опя́ть ско́ро бу́ду большо́й. “And I, Stasik says, at first was little then I grew big then again I got little and now I will soon grow big again.”
– А я, когда́ был большо́й, всю ре́ку мог переплы́ть, – говори́т Мишу́тка. “When I was big I could swim across the river,” says Mishutka.
– У! А я мо́ре мог переплы́ть! “Оh! I could swim across the sea!”
– Поду́маешь – мо́ре! Я океа́н переплыва́л! “Huh, sea! I swam across the ocean!”
– А я ра́ньше лета́ть уме́л! “I used to know how to fly!”
– А ну, полети́. “Let’s see you fly!”
– Сейча́с не могу́: разучи́лся. “I can’t now: I forgot how to.”

– А я, – говорит Стасик, – сначала был маленький, а потом вырос большой, а потом снова стал маленький, а теперь опять скоро буду большой.
– А я, когда был большой, всю реку мог переплыть, – говорит Мишутка.
– У! А я море мог переплыть!
– Подумаешь – море! Я океан переплывал!
– А я раньше летать умел!
– А ну, полети!
– Сейчас не могу: разучился.

– А я оди́н раз купа́лся в мо́ре, – говори́т Мишу́тка, – и на меня́ напа́ла аку́ла. “One time I was bathing in the sea says Mishutka and a shark attacked me.” Я её бац кулако́м, а она́ меня́ цап за го́лову – и откуси́ла. “I hit it with my fist -bam!- and it goes -snap!- and bit off my head.”
– Врёшь! “You are lying!”
– Нет, пра́вда! “No, it’s true.”
– Почему́ же ты не умер? “Why didn’t you die?”
– А заче́м мне умира́ть? Я вы́плыл на бе́рег и пошёл домо́й. “Why would I die? I swam to the shore and went home.”
– Без головы́? “Without your head?”
– Конечно, без головы́. Заче́м мне голова́? “Sure, without my head. What do I need a head for?”
– Как же ты шёл без головы́? “How were you able to walk without a head?”
– Так и шёл. Бу́дто без головы́ ходи́ть нельзя́. “Just like so. As if one needs a head to walk around.”
– Почему́ же ты тепе́рь с голово́й? “How come you have a head now?”
– Друга́я вы́росла. “A new one grew.”
“Ло́вко приду́мал!” – позави́довал Ста́сик. Ему́ хоте́лось совра́ть полу́чше Мишу́тки. “He made a nice lie,” envied Stasik. He wanted to make a better lie than Mishutka.

– А я один раз купался в море, – говорит Мишутка, – и на меня напала акула. Я ее бац кулаком, а она меня цап за голову – и откусила.
– Врешь!
– Нет, правда!
– Почему же ты не умер?
– А зачем мне умирать? Я выплыл на берег и пошел домой.
– Без головы?
– Конечно, без головы. Зачем мне голова?
– Как же ты шел без головы?
– Так и шел. Будто без головы ходить нельзя.
– Почему же ты теперь с головой?
– Другая выросла.
“Ловко придумал!” – позавидовал Стасик. Ему хотелось соврать получше Мишутки.

– Ну, э́то что! – сказа́л он. – Вот я раз был в А́фрике, и меня́ там крокоди́л съел. “Well, that’s nothing,” said he. “One time I was in Africa and a crocodile gobbled me up.”
– Вот так совра́л! – рассмея́лся Мишу́тка. “Quite a lie you told!” laughed Mishutka.
– Во́все нет. “Not at all.”
– Почему́ же ты тепе́рь живо́й? “How come you are alive now?”
– Так он же меня́ пото́м вы́плюнул. “He did spit me out later.”

– Ну, это что! – сказал он. – Вот я раз был в Африке, и меня там крокодил съел.
– Вот так соврал! – рассмеялся Мишутка.
– Вовсе нет.
– Почему же ты теперь живой?
– Так он же меня потом выплюнул.

Мишу́тка заду́мался. Ему́ хоте́лось перевра́ть Ста́сика. Mishutka was thinking. He wanted to tell even a better fib than Stasik. Он ду́мал, ду́мал, наконе́ц говори́т: He thought for a while and finally said:
– Оди́н раз я шёл по у́лице. Круго́м трамва́и, автомоби́ли, грузовики́… “One time I was walking down the street. All around (there were) trolleys, cars, trucks…”
– Зна́ю, зна́ю! – закрича́л Ста́сик. – Сейча́с расска́жешь, как тебя́ трамва́й перее́хал. Ты уже́ врал про э́то. “I know, I know,” Stasik shouted. “You gonna tell me you got run over by a trolley. You already lied about this.”
– Ничего́ подо́бного. Я не про э́то. “Nothing of that sort. I am not (talking) about that.”
– Ну ла́дно. Ври да́льше. “Okay. Keep on lying.”
– Вот я иду́, никого́ не тро́гаю. Вдруг навстре́чу авто́бус. Я его́ не заме́тил, наступи́л ного́й – раз! – и раздави́л в лепёшку. “So I am walking along, minding my own business. Suddenly a bus (coming) toward me. I didn’t notice it, stepped with my foot – crush!- flattened it into a pancake.”
– Ха-ха-ха! Вот э́то вра́ки ! “Ha-ha-ha! That’s some fib!”
– А вот и не вра́ки! “That’s not a fib!”
– Как же ты мог раздави́ть авто́бус? “How could you crush a bus?”
– Так он же совсе́м ма́ленький был, игру́шечный. Его́ мальчи́шка на верёвочке тащи́л. “It was a really small one, a toy. Some boy was pulling it by a string.”

Мишутка задумался. Ему хотелось переврать Стасика. Он думал, думал, наконец говорит:
– Один раз я шел по улице. Кругом трамваи, автомобили, грузовики…
– Знаю, знаю! – закричал Стасик. – Сейчас расскажешь, как тебя трамвай переехал. Ты уже врал про это.
– Ничего подобного. Я не про это.
– Ну ладно. Ври дальше.
– Вот я иду, никого не трогаю. Вдруг навстречу автобус. Я его не заметил, наступил ногой – раз! – и раздавил в лепешку.
– Ха-ха-ха! Вот это враки!
– А вот и не враки!
– Как же ты мог раздавить автобус?
– Так он же совсем маленький был, игрушечный. Его мальчишка на веревочке тащил.

– Ну, э́то не удиви́тельно, – сказа́л Ста́сик. – А я раз на Луну́ лета́л. “That’s nothing special,” said Stasik. “One time I flew to the Moon.”
– Э́ва, куда́ махну́л! – засмея́лся Мишу́тка. “Far out!” Mishutka laughed.
– Не ве́ришь? Че́стное сло́во! “Don’t believe me? I swear!” (lit. ‘honest word’)
– На чем же ты лета́л? “What did you fly in?”
– На раке́те. На чем ещё на Луну́ лета́ют? Бу́дто не зна́ешь сам! “In a rocket, of course. How else can you get to the Moon? As if you don’t know it yourself.”
– Что же ты там на Луне́ ви́дел? “What did you see there, on the Moon?”
– Ну, что… – замя́лся Ста́сик. – Что я там ви́дел? Ничего́ и не ви́дел. “Well, uhm…” Stasik hesitated. “What did I see there? I didn’t see anything.”
– Ха-ха́-ха! – рассмея́лся Мишу́тка. – А говори́т, на Луну́ лета́л! “Ha-ha-ha!” laughed Mishutka. “And he says he flew to the Moon!”
– Коне́чно, лета́л. “I sure did.”
– Почему́ же ничего́ не ви́дел? “How come you didn’t see anything?”
– А темно́ бы́ло. Я ведь но́чью лета́л. Во сне. “‘Cause it was dark. I flew there at night. In a dream.” Сел на раке́ту и как полечу́ в косми́ческое простра́нство. У-у-у! “Got into a rocket and then I was off into the space. Whee!” А пото́м как полечу́ обра́тно… “And then back again…” Лете́л, лете́л, а пото́м бряк о зе́млю… “I was flying and flying and flying… then thump on the ground” …ну и просну́лся… “and then I woke up.”
– А-а, – протяну́л Мишу́тка. – Так бы сра́зу и говори́л. Я ведь не знал, что ты – во сне. “Oh”, said Mishka slowly. “You should have said so before. I didn’t know that you (went there) in (your) dream.”

– Ну, это не удивительно, – сказал Стасик. – А я раз на Луну летал.
– Эва, куда махнул! – засмеялся Мишутка.
– Не веришь? Честное слово!
– На чем же ты летал?
– На ракете. На чем еще на Луну летают? Будто не знаешь сам!
– Что же ты там на Луне видел?
– Ну, что… – замялся Стасик. – Что я там видел? Ничего и не видел.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Мишутка. – А говорит, на Луну летал!
– Конечно, летал.
– Почему же ничего не видел?
– А темно было. Я ведь ночью летал. Во сне. Сел на ракету и как полечу в космическое пространство. У-у-у! А потом как полечу обратно… Летел, летел, а потом бряк о землю… ну и проснулся…
– А-а, – протянул Мишутка. – Так бы сразу и говорил. Я ведь не знал, что ты – во сне.

Тут пришёл сосе́д И́горь и сел ря́дом на скаме́ечке. Then came a neighbor Igor and sat down on a bench next to them.Он слу́шал, слу́шал Мишу́тку и Ста́сика, пото́м говори́т: He listened to Mishutka and Stasik for a while and then says:
– Вот врут-то! И вам не сты́дно? “What a bunch of lies! Aren’t you ashamed of yourselves?”
– А чего́ сты́дно? Мы же никого́ не обма́нываем, – сказа́л Ста́сик .“Why (should we be) ashamed? We are not deceiving anyone,” Stasik said. – Про́сто выду́мываем, бу́дто ска́зки расска́зываем. “Just thinking things up, as if making up fairy tales.”
– Ска́зки! – презри́тельно фы́ркнул И́горь. – Нашли́ заня́тие! “Fairy tales!” Igor snorted with contempt. “Stupid game.” (lit. ‘you found an activity’)
– А ты ду́маешь, легко́ выду́мывать! “You think it’s easy to make up stories?”
– Чего́ про́ще! “What (could be) easier?”
– Ну, вы́думай чего́-нибу́дь. “Alright, make something up.”
– Сейча́с… – сказа́л И́горь. – Пожа́луйста. “Just a sec…” Igor said. “Here we go.”

Тут пришел соседский Игорь и сел рядом на скамеечке. Он слушал, слушал Мишутку и Стасика, потом говорит:
– Вот врут-то! И вам не стыдно?
– А чего стыдно? Мы же никого не обманываем, – сказал Стасик. – Просто выдумываем, будто сказки рассказываем.
– Сказки! – презрительно фыркнул Игорь. – Нашли занятие!
– А ты думаешь, легко выдумывать!
– Чего проще!
– Ну, выдумай чего-нибудь.
– Сейчас… – сказал Игорь. – Пожалуйста.

Мишу́тка и Ста́сик обра́довались и пригото́вились слу́шать. Mishutka and Stasik were happy and got ready to listen.
– Сейча́с, – повтори́л И́горь. – Э-э-э… гм… кхм… э-э-э…“Wait a sec,” Igor said again. “Uhh, hmmm, ahem, um…”
– Ну, что ты всё “э” да “э”! “ You keep on (saying) ‘uhs’ and ‘hms’!”
– Сейча́с! Дайте поду́мать. “Wait a minute. Let me think.”
– Ну, ду́май, ду́май! “Alright, think.”
– Э-э-э, – сно́ва сказа́л И́горь и посмотре́л на не́бо. – Сейча́с, сейча́с… э-э-э… “Uhh,” said Igor again and looked at the sky. “Wait, wait, uhmmm…”
– Ну, чего́ же ты не выду́мываешь? Говори́л – чего́ про́ще! “Well, why can’t you make anything up? You said it was a piece of cake.”
– Сейча́с… Вот! Оди́н раз я дразни́л соба́ку, а она́ меня́ цап за но́гу и укуси́ла. Вот да́же шрам оста́лся. “Wait… Here it is! One time I was teasing a dog and -snap!- it bit my leg. Here, I even have a scar.”
– Ну и что же ты тут вы́думал? – спроси́л Ста́сик. “So, what did you make up here?” asked Stasik.
– Ничего́. Как бы́ло, так и рассказа́л. “Nothing. I told you like it was.”
– А говори́л – выду́мывать ма́стер! “And you said you were a master fibber!”

Мишутка и Стасик обрадовались и приготовились слушать.
– Сейчас, – повторил Игорь. – Э-э-э… гм… кхм… э-э-э…
– Ну, что ты все “э” да “э”!
– Сейчас! Дайте подумать.
– Ну, думай, думай!
– Э-э-э, – снова сказал Игорь и посмотрел на небо. – Сейчас, сейчас… э-э-э…
– Ну, чего же ты не выдумываешь? Говорил – чего проще!
– Сейчас… Вот! Один раз я дразнил собаку, а она меня цап за ногу и укусила. Вот даже шрам остался.
– Ну и что же ты тут выдумал? – спросил Стасик.
– Ничего. Как было, так и рассказал.
– А говорил – выдумывать мастер!

– Я ма́стер, да не тако́й, как вы. “I am a master (fibber), just not same way as you. Вот вы всё врёте, да бе́з толку, You are making up lies that are totally useless, а я вчера́ совра́л, мне от э́того по́льза. but I lied yesterday and it served me.”
– Кака́я по́льза? “How did it serve you?”
– А вот. Вчера́ ве́чером ма́ма и па́па ушли́,“Well. Yesterday my mom and dad left, а мы с И́рой оста́лись до́ма. and Ira and I stayed at home. И́ра легла́ спать, а я зале́з в буфе́т и съел полбанки варе́нья. Ira went to bed, and I got into the cupboard and ate half a jar of jam. Пото́м ду́маю: как бы мне не попа́ло. Then I thought I’d better stay out of trouble. Взял Ирке гу́бы варе́ньем нама́зал. So I smeared some jam on Ira’s lips. Ма́ма пришла́: “Кто варе́нье съел?”Mom came back, “Who ate the jam?” Я говорю́: “И́ра”. I say, “Ira ”. Ма́ма посмотре́ла, а у неё все гу́бы в варе́нье. Mom looked, and the jam was all over her lips.  Сего́дня у́тром ей от ма́мы доста́лось, а мне ма́ма ещё варе́нья дала́. This morning she got punished by mom, but I got even more jam.  Вот и по́льза.  That’s how it served me.”
– Зна́чит, и́з-за тебя́ друго́му доста́лось, а ты и рад! – сказа́л Мишу́тка. “That means that because of you somebody else got punished, and you are happy” Mishutka said.
– А тебе́ что? “So what’s of it to you?”
– Мне ничего́. А вот ты э́тот, как э́то называ́ется… Бреху́н! Вот! “So nothing. But you are … what do you call it? A phony! There!”
– Са́ми вы брехуны́! “You are phonies yourselves”
– Уходи́! Не жела́ем с тобо́й на ла́вочке сиде́ть. “Go away. We don’t even wish to sit next to you on the bench.”
– Я и сам не ста́ну с ва́ми сиде́ть. “I won’t even sit with you myself.”

– Я мастер, да не такой, как вы. Вот вы все врете, да без толку, а я вчера соврал, мне от этого польза.
– Какая польза?
– А вот. Вчера вечером мама и папа ушли, а мы с Ирой остались дома. Ира легла спать, а я залез в буфет и съел полбанки варенья. Потом думаю: как бы мне не попало. Взял Ирке губы вареньем намазал. Мама пришла: “Кто варенье съел?” Я говорю: “Ира”. Мама посмотрела, а у нее все губы в варенье. Сегодня утром ей от мамы досталось, а мне мама еще варенья дала. Вот и польза.
– Значит, из-за тебя другому досталось, а ты и рад! – сказал Мишутка.
– А тебе что?
– Мне ничего. А вот ты этот, как это называется… Брехун! Вот!
– Сами вы брехуны!
– Уходи! Не желаем с тобой на лавочке сидеть.
– Я и сам не стану с вами сидеть.

Игорь встал и ушёл. Igor got up and left. Мишу́тка и Ста́сик то́же пошли́ домо́й. Mishutka and Stasik also went home. По доро́ге им попа́лась пала́тка с моро́женым. On the way they came across an ice-cream stand. Они́ останови́лись, ста́ли ры́ться в карма́нах They stopped and started digging through their pockets, и счита́ть, ско́лько у них де́нег. counting how much money they had. У обо́их набра́лось то́лько на одну́ по́рцию моро́женого. Between two of them they only had enough for one bar (lit. ‘portion’).
– Ку́пим по́рцию и разде́лим попола́м, – предложи́л Ста́сик .“Let’s buy one bar  and divide it in half” suggested Stasik.
Продавщи́ца дала́ им моро́женое на па́лочке. The saleswoman handed them an ice cream on a stick.
– Пойдём домо́й, – говори́т Мишу́тка, – разре́жем ножо́м, чтоб бы́ло то́чно.
“Let’s go home,” says Mishutka. “We’ll cut it with a knife, so it will be even.”
– Пойдём. “Let’s go.”

Игорь встал и ушел. Мишутка и Стасик тоже пошли домой. По дороге им попалась палатка с мороженым. Они остановились, стали рыться в карманах и считать, сколько у них денег. У обоих набралось только на одну порцию мороженого.
– Купим порцию и разделим пополам, – предложил Стасик.
Продавщица дала им мороженое на палочке.
– Пойдем домой, – говорит Мишутка, – разрежем ножом, чтоб было точно.
– Пойдем.

На ле́стнице они́ встре́тили И́ру. On the stairs they ran into Ira. Глаза́ у неё бы́ли запла́канные. Her eyes were puffy from crying.
– А ты чего́ реве́ла? – спра́шивает Мишу́тка. “Why were you crying?” Mishutka asked.
– Меня́ ма́ма гуля́ть не пуска́ла. “Mom wouldn’t let me go outside to play.”
– За что? “Why? (lit. ‘for what?’)”
– За варе́нье. А я его́ и не ела. Э́то И́горь на меня́ наговори́л. “‘Cause of the jam. I didn’t even it. Igor said that I did. Наве́рное, сам съел, а на меня́ свали́л. “He probably ate it himself and then accused me.”
– Коне́чно, И́горь съел. Он сам нам хва́стался. “Of course Igor did. He was boasting to us about it. Ты не плачь. Don’t cry. Пойдём, я тебе́ свою́ полпо́рцию моро́женого дам, – сказа́л Мишу́тка. Come with us, I will give you my half of the ice cream,” Mishutka said.
– И я тебе́ свою́ полови́ну отда́м, “And I’ll give you my half, вот то́лько попро́бую разо́чек и отда́м, – пообеща́л Ста́сик. I’ll just take a little bite (lit. ‘try it one little time’) and give [the rest to you],” promised Stasik.
– А вы ра́зве не хоти́те са́ми? “Don’t you want it for yourselves?”
– Не хоти́м. Мы уже́ по де́сять по́рций съе́ли сего́дня, – сказа́л Ста́сик. “We don’t want (it). We already had ten ice creams each today,” Stasik said.
– Дава́йте лу́чше э́то моро́женое на трои́х разде́лим, – предложи́ла И́ра. “Let’s better split this ice cream in three,” suggested Ira.
– Пра́вильно! – сказа́л Ста́сик. – А то у тебя́ заболи́т го́рло, е́сли ты одна́ всю по́рцию съешь. “That’s right,” Stasik said.”Otherwise you will have a sore throat if you eat the whole bar.”

На лестнице они встретили Иру. Глаза у нее были заплаканные.
– А ты чего ревела? – спрашивает Мишутка.
– Меня мама гулять не пускала.
– За что?
– За варенье. А я его и не ела. Это Игорь на меня наговорил. Наверное, сам съел, а на меня свалил.
– Конечно, Игорь съел. Он сам нам хвастался. Ты не плачь. Пойдем, я тебе свою полпорцию мороженого дам, – сказал Мишутка.
– И я тебе свою половину отдам, вот только попробую разочек и отдам, – пообещал Стасик.
– А вы разве не хотите сами?
– Не хотим. Мы уже по десять порций съели сегодня, – сказал Стасик.
– Давайте лучше это мороженое на троих разделим, – предложила Ира.
– Правильно! – сказал Стасик. – А то у тебя заболит горло, если ты одна всю порцию съешь.

Пошли́ они́ домо́й, раздели́ли моро́женое на три ча́сти. They went home and cut the ice cream in three.
– Вку́сная шту́ка! – сказа́л Мишу́тка. “Yummy thing!” said Mishutka. – Я о́чень люблю́ моро́женое. Оди́н раз я съел це́лое ведро́ моро́женого. “I love ice cream. One time I ate the whole bucket of ice cream.”
– Ну, ты выду́мываешь всё! – засмея́лась И́ра. “Oh you are making that up!” Ira laughed. – Кто тебе́ пове́рит, что ты ведро́ моро́женого съел! “Who can believe that you ate a bucket of ice cream!”
– Так оно́ ведь совсе́м ма́ленькое бы́ло, вёдрышко! Тако́е бума́жное, не бо́льше стака́на… “But it was a very tiny bucket. It was made of paper, no bigger than a cup…”

Пошли они домой, разделили мороженое на три части.
– Вкусная штука! – сказал Мишутка. – Я очень люблю мороженое. Один раз я съел целое ведро мороженого.
– Ну, ты выдумываешь все! – засмеялась Ира. – Кто тебе поверит, что ты ведро мороженого съел!
– Так оно ведь совсем маленькое было, вёдрышко! Такое бумажное, не больше стакана…

Спасибо, Samantha Williams,  за помощь в редактировании.

Вам нра́вятся мои́ расска́зы? Do you like my stories?                                            Please consider making a donation to help me maintain the site.